Ставим на черное?

Мировой рынок нефти после нескольких «жирных» лет откатился на уровень начала 2000-х. Для российской отрасли такое падение цен стало неожиданностью, в результате в последние полтора года «нефтянку» трясет, а вслед за ней лихорадит и всю экономику страны.

Слезть с нефтяной иглы

Среднегодовые цены на баррель нефти упали с 99 долл. до многолетнего минимума в 27 долл., дотянув затем до 52 долл. в прошлом году. В течение текущего 2016-го нефть балансирует в пределах тех же 50 долл. за баррель.

Еще несколько лет назад, когда российские профильные эксперты и чиновники оптимистично вели разговоры о 100 долл. за баррель, аналитики уже были настроены пессимистично. И ближе к 2015 году прогнозы становились все хуже.

Запасы «черного золота» в течение последних нескольких лет лишь росли, чем ставили под угрозу всю ценовую структуру рынка. Попытки ОПЕК выработать хоть какую-то согласованную ценовую политику не увенчались успехом, производители сырья продолжили тянуть одеяло на себя. По данным на июнь 2016 г., запасы сырой нефти в странах ОЭСР находились на рекордном уровне в 3,1 млрд баррелей. Увеличились за это время и запасы нефтепродуктов, а их избыток, в свою очередь, заставляет НПЗ сокращать закупки нефти, создавая порочный круг.

Согласно текущим (август 2016 г.) прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), избытка нефти на рынке уже нет, но на сокращение текущих запасов уйдет много времени. Роста цен в 2016–2017 гг. никто не ждет. Большинству богатых нефтью стран придется подготовиться к продолжительному периоду низких цен.

Однако страны-производители продолжают наращивать добычу. Весной 2015 г. США вышли на исторический максимум в добыче сланцевой нефти. При этом изменения ценовой конъюнктуры оказались для американских компаний, защищенных хеджированием, дешевыми кредитами и возможностью выпуска высокодоходных облигаций, не столь трагичны. На протяжении 2015 г. к ним подключилась и Саудовская Аравия, занявшаяся демпингом и постепенно завоевавшая ниши на европейском рынке. А незадолго до снятия санкций, в январе текущего года, в ценовую войну вступил Иран. За год он увеличил добычу на 25% и намерен довести ее к концу года до 4 млн баррелей в сутки.

В Саудовской Аравии в июле суточная добыча равнялась 10,7–10,8 млн баррелей. Непосредственным своим конкурентом саудиты считают в первую очередь Иран, но такая жесткая игра не может не отразиться на остальных участниках рынка. «Ведомости» цитируют автора инвестиционного бюллетеня Fuller Treacy Money Йона Триси: «Ведя ценовую войну на рынке нефти, Саудовская Аравия своей непосредственной целью считает Иран, а остальные производители несут побочный ущерб, что в Эр-Рияде может рассматриваться как положительный момент».

США в этом году продолжили наращивать добычу. Эксперты нефтегазовой сервисной компании Baker Hughes подсчитали, что, если в мае в стране работало 316 буровых установок (это самый низкий показатель для США за последние семь лет), то к августу их число возросло до 374.

Цифры саудовской добычи сопоставимы с российскими, к концу лета наша нефтяная отрасль выдавала около 10,9 млн баррелей в сутки.

Итак, на поверхности лежит один яркий тренд: договариваться никто больше не хочет, страны наращивают добычу, снижают цены и борются за рынки сбыта намного жестче, чем несколько лет назад. Россия больше не сильнейший игрок этого рынка, а один из самых уязвимых, с учетом санкций против российских компаний.

Больше нефти

Относительно оптимистичные прогнозы на второе полугодие 2016-го — 2017 гг. (по данным МЭА, избытка предложения нефти уже не наблюдается, а уровень цен предположительно должен выровняться к середине 2017 г.), подталкивает игроков наращивать добычу.

Россия также продолжает демонстрировать рост производства, несмотря на снижающиеся цены, так как основные инвестиции в разработку месторождений уже были сделаны. Однако снижение цен на сырье автоматически снижает и рентабельность скважин, и если для месторождений средней руки, чья суточная производительность находится в тех же пределах «среднего показателя», это не так критично, то для более затратных проектов это большой риск. Так что в ближайшем будущем дорогостоящие инвестпроекты, как например разработка шельфовых месторождений, будут отодвигаться все дальше.

Однако старые скважины тоже не вечны. По последним оценкам, месторождения в ХМАО выработаны почти на 50%, в Татарстане – на 80%. Главные поставщики нефти предыдущих нескольких лет, такие как Верхнечонское месторождение, Талакан, Уват, уже находятся на пике своей выработки, и в ближайшее время продуктивность их будет снижаться. Основные игроки отрасли ставят на так называемые новые гринфилды, такие как Приразломная, Новопортовское, активы Башнефти или НОВАТЭКа, а вот продуктивность предыдущих лидеров отрасли, таких как Роснефть, Лукойл или Славнефть, уже начала падать. Увеличение производительности дается отрасли нелегко, хотя в 2015 г. добыча жидких углеводородов выросла в среднем на 1,4% в сравнении с 2014 г. Впрочем, основной прирост дало производство газового конденсата, а не самой нефти.

Налоговые маневры

Основной прирост добычи в последние годы обеспечивали месторождения, подпадающие под льготы НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) и экспортных пошлин. Девальвация рубля и текущая структура налогов тоже частично компенсируют эффект снижения нефтяных котировок. Но основные надежды отрасли сейчас сопряжены с переходом к новой схеме налогообложения.

Первый налоговый маневр был предпринят еще два года назад: было решено понизить экспортную пошлину с 59% в 2014 г. до 30% в 2017 г. и одновременно увеличить ставку НДПИ. К середине текущего года маневр оказался частично замороженным, и опять не в пользу нефтяников: НДПИ увеличился, а экспортные пошлины остались в тех же пределах.

В июле было заявлено о подготовке Минфином нового законопроекта о налоговой реформе нефтяной отрасли, предполагающего переход с фиксированного НДПИ на налог на добавленный доход (НДД). Распространяться реформа будет на оба типа месторождений: новые и старые, для последних предусмотрен отдельный список, дабы не поставить в менее выгодные условия те компании, что уже имеют льготы. Суммарная добыча старых не должна превышать 10 млн т, для новых ограничений нет.

При этом Минфин намеренно жертвует частью бюджета в надежде, что в будущем этот маневр оправдает себя сторицей. Представители же отрасли, считающие что налоговая нагрузка на нее сейчас неоправданно высока, вместе с надеждами высказывают опасения, что, понижая налог в одном месте, Минфин поднимет его в другом, что вновь ударит по нефтяникам.

Так ли это, пока понять нельзя, так как и новый маневр «вошел в штопор». К августу 2016 г. Минфин и Минэнерго рассчитывали снять разногласия по всем пунктам реформы, однако у чиновников «внезапно» начались отпуска. Первый замминистра энергетики Алексей Текслер еще в июле с надеждой говорил, что скорый запуск новой системы налогообложения возможен в случае принятия закона в декабре текущего года. Однако пока чиновники лишь традиционно обмениваются взаимными упреками.

Выживут только пессимисты

Нефтяная отрасль была и, по всей видимости, еще долго останется основным источником доходов российского бюджета. Любой удар по «нефтянке» в итоге резонансом бьет по экономике в целом. По оценке экспертов банковского холдинга Morgan Stanley, баррель российской нефти Urals не поднимется к 2017 г. выше 39 долл., что автоматически повлекло за собой пересмотр экономических перспектив страны. Падение ВВП России Morgan Stanley оценил почти в 2%, а рост экономики в 2017 г. понизил до 0,9%, то есть почти до нуля.

У Минэкономразвития, безусловно, есть свои стрессовые сценарии развития ситуации. Так, на 2016 г. был предусмотрен вариант катастрофического падения цен на нефть до 25 долл. за баррель. Избежать его удалось, что даже вселило оптимизм в некоторых экспертов, которые преждевременно заговорили о восстановлении экономики. Однако большинство аналитиков считают минимальную положительную динамику лишь адаптацией к текущим условиям. Ситуация в российской экономике по-прежнему чрезвычайно зависима от цен на нефть.

На данный момент самым оптимистичным прогнозом является предположение о начале восстановления цен на нефть в 2017 г. Но что стоит за термином «восстановление»? Мечты о 100 долл. за баррель уже точно останутся лишь мечтами. Долгосрочные прогнозы, распространяющиеся на 20–30 лет вперед, и вовсе говорят не в пользу жидких углеводородов.

Основным потребителем нефти в ближайшие десятилетия останется автотранспорт, сейчас это чуть более 60% мирового потребления нефтепродуктов. Однако эта сфера не стоит на месте: число электромобилей продолжает увеличиваться, а автопроизводители все более совершенствуют эффективность и экономичность потребления топлива. В производстве электроэнергии нефть все больше вытесняется газом или альтернативными источниками энергии.

Золотые времена нефти прошли. Аналитики предупреждали и продолжают напоминать об этом, так что наращивание объемов производства в нефтяной отрасли лишь временное спасение. Да и спасение ли? Гонку со временем еще никто не выигрывал, и увеличением запасов нефти России вряд ли удастся спасти экономику в целом и отрасль в частности. Остается единственный выход: менять приоритеты.

Наталья ПОПОВА

Мечты о 100 долл. за баррель останутся лишь мечтами. Долгосрочные прогнозы на 20–30 лет говорят не в пользу жидких углеводородов

Россия больше не сильнейший игрок мирового рынка нефти, а один из самых уязвимых, с учетом санкций против российских компаний

Изменения цен для американских компаний, защищенных хеджированием, дешевыми кредитами и возможностью выпуска высокодоходных облигаций, не столь чувствительны

Жесткая игра Саудовской Аравии не может не отразиться на остальных участниках рынка. «Ведомости» цитируют автора инвестиционного бюллетеня Fuller Treacy Money Йона Триси: «Ведя ценовую войну на рынке нефти, Саудовская Аравия своей непосредственной целью считает Иран, а остальные производители несут побочный ущерб, что в Эр-Рияде может рассматриваться как положительный момент».