Дайджест

Новый разрыв между поколениями

«Проджект синдикейт», США

На обоих берегах Атлантики наблюдается весьма интересное новшество в структуре электората: молодежь голосует совсем не так, как старшее поколение. Существенную разницу в электоральных предпочтениях теперь определяют не столько уровень доходов и образования или гендерные различия, сколько принадлежность избирателей к тому или иному поколению.

Есть весомые причины для появления этой разницы. Старое и молодое поколение живут сегодня по-разному. Их прошлое также различно, равно как и перспективы на будущее.

К примеру, когда завершилась холодная война, многие юные избиратели еще не родились, а другие были детьми. Некоторые слова, например социализм, теперь не имеют тех значений, которые у них когда-то были. Да, возможно, четверть века или полстолетия назад под рубрикой социализма проводились неудачные эксперименты; но эксперименты сегодняшнего дня не имеют с этим опытом никакого сходства.

Американцам и европейцам постарше, принадлежащим к верхушке среднего класса, досталась хорошая жизнь. Когда они вступали в трудоспособный возраст, их ждала хорошо оплачиваемая работа. Они задавались вопросом, что бы им хотелось делать, а не как долго им придется жить с родителями, прежде чем найдется работа, которая позволит им начать жить самостоятельно.

То поколение рассчитывало на гарантированную работу, ранний брак, покупку дома, а возможно, еще и дачи и, наконец, на хорошо обеспеченную старость. В целом они собирались жить лучше, чем родители.

В наши дни ожидания молодых людей, независимо от уровня их доходов, прямо противоположны. На протяжении всей жизни их ждет отсутствие гарантированной работы. Многим выпускникам колледжей придется в среднем несколько месяцев искать первую работу, и нередко они смогут получить ее, лишь согласившись пройти одну или две неоплачиваемые стажировки. При этом они считают себя счастливчиками, потому что знают, что ровесники победнее (даже если некоторые из них лучше учились в школе) не могут себе позволить прожить год или два без доходов и не имеют нужных связей, чтобы получить стажировку, необходимую для начала карьеры.

Сегодняшние выпускники вузов обременены долгами — и чем они беднее, тем больше они должны. Именно поэтому они не задаются вопросом, какую работу они бы хотели получить; их лишь интересует, какая работа позволит им гасить кредит на образование. Нередко этот кредит висит над ними 20 лет или даже больше. Покупка дома для них является отдаленной мечтой.

Все эти трудности приводят к тому, что молодые люди не задумываются серьезно о своей пенсии. Если бы они это сделали, они бы лишь испугались тому, как много им придется откладывать, чтобы вести в старости приличную жизнь (не ограниченную голым социальным пособием).

Иными словами, нынешняя молодежь смотрит на мир через призму межпоколенческой справедливости. Дети из верхнего слоя среднего класса, возможно, в итоге начнут жить неплохо, потому что унаследуют богатство родителей. Может, им и не нравится такая зависимость, но еще больше им не нравится альтернатива — «начинать все с нуля», когда все условия препятствуют достижению чего-либо подобного тому, что когда-то считалось базовыми признаками стиля жизни среднего класса.

От этого неравенства нельзя отмахнуться простыми объяснениями. Дело не в том, что молодежь плохо работает. Чувство социальной несправедливости (ощущение, что игра в экономике жульническая) нарастает, поскольку молодежь видит, как банкиры, вызвавшие финансовый кризис (эту причину продолжающейся болезни экономики) увольняются с мегабонусами. При этом практически никто не понес ответственности за свои проступки. Было совершено масштабное мошенничество, но почему-то нет того, кто его совершил. Политические элиты пообещали, что реформы принесут беспрецедентное процветание. И они его принесли, но только одному проценту населения, самым богатым. Все остальные, в том числе молодежь, попали в беспрецедентно нестабильное положение.

Эти три реальности: социальная несправедливость беспрецедентных масштабов, массовое неравенство и потеря доверия к элитам — определяют наш политический момент, и вполне заслуженно.

Продолжение прежнего — это не ответ. Именно поэтому левоцентристские и правоцентристские партии в Европе проигрывают.

Если реформы, предлагаемые Хиллари Клинтон или Берни Сандерсом, будут одобрены, тогда возможности финансовой системы наживаться на тех, у кого жизнь и так уже полна трудностей, удастся ограничить. Кроме того, оба кандидата выдвигают предложения глубоких реформ, которые способны изменить подходы Америки к вопросу финансирования высшего образования.

Однако необходимо сделать больше: приобретение жилья должно быть доступно не только тем, у кого родители могут оплатить первый взнос; и надо создать условия для пенсионных накоплений в условиях капризного фондового рынка и того мира практически нулевых процентных ставок, в котором мы теперь живем. Наконец, самое главное — молодежь не сможет спокойно выходить на рынок труда до тех пор, пока экономика не начнет лучше работать. Официальный уровень безработицы в США (4,9%) маскирует намного более высокий уровень скрытой безработицы, которая, по меньшей мере, сдерживает рост зарплат.

Мы не сможем решить проблему, пока мы не признаем ее. Наша молодежь это понимает. Она чувствует дефицит межпоколенческой справедливости, и у нее есть право на гнев.

Автор — Джозеф Стиглиц, американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике

Социальная несправедливость, массовое неравенство и потеря доверия к элитам определяют политический момент в Америке. В наши дни ожидания молодежи отличны от тех, что были у их родителей. Поэтому молодежь голосует совсем не так, как старшее поколение.

Богатых стало меньше

«Уолл-стрит джорнэл», США

Ряды сверхбогатых жителей мира поредели впервые с 2008 г. — это свежий сигнал того, что замедление экономического роста, потрясения на фондовом рынке и слабые цены на сырье дали о себе знать.

В 2015 г. число людей, обладающих активами на сумму более 30 млн долл., сократилось на 3% до примерно 187 тыс. человек, согласно отчету агентства по торговле недвижимостью Knight Frank. Их совокупное богатство оценивается в 19,3 трлн долл.

Уменьшению богатств сильно поспособствовали потери на фондовом рынке, говорится в отчете. Падение цен на нефть ударило по сверхбогатым на Ближнем Востоке и в Африке, а кроме того, сыграли роль колебания валют, — сообщается в исследовании. Больше всего потерь в списке супербогатых людей понесла Бразилия: их стало на 12% меньше. За ней следуют Саудовская Аравия (их число сократилось на 8%) и Россия — на 5%. В Китае обладателей крупных капиталов стало меньше на 1%.

В Северной Америке владельцев крупного капитала стало меньше на 2%, тем не менее на этом континенте их больше всего — 69,3 тыс. человек. На втором месте по их количеству — Европа (46,2 тыс. человек). Составители отчета предполагают, что в ближайшие 10 лет Азия опередит Европу по количеству сверхбогатых людей — их число вырастет с 41,1 тыс. до 68 тыс. человек.

В отчете говорится, что Лондон стал главным центром притяжения богатых: в этом городе они живут, инвестируют, дают образование детям. По данному показателю Лондон второй год подряд опережает Нью-Йорк. В пятерке лидеров также Гонконг, Сингапур и Шанхай.

Впервые с 2008 г. количество сверхбогатых людей в мире сократилось.

Государство — движущая сила зеленой революции

«Проджект синдикейт», США

Дискуссии о строительстве зеленого будущего имеют тенденцию заострять внимание на необходимости улучшить генерирование энергии из возобновляемых источников. Но это только первый шаг. Критическими являются и вопросы улучшения хранения и последующей выдачи этой энергии — когда не светит солнце, не дует ветер или когда электромобили находятся в движении. И, вопреки распространенному мнению, именно государственный сектор организует и проводит работу, которая ведет к эффективным решениям этих проблем.

Начиная с коммерческой разработки литийионных батарей — перезаряжаемых аккумуляторов, распространенных в бытовой электронике в начале 1990-х гг., существовала проблема создания технологии эффективного хранения и выдачи альтернативной (возобновляемой) энергии, которая была бы конкурентной хранению и выделению энергии, получаемой из ископаемого топлива. И для решения этой проблемы были предприняты усилия таких миллиардеров-предпринимателей, как Билл Гейтс и Элон Маск, что часто было предметом оживленных спекулятивных рассуждений СМИ. Так сколько же нужно миллиардеров, чтобы переделать батарею?

Ответ — ни одного. Эллен Уильямс, директор Агентства перспективных проектов по исследованию энергии (АППИ-Э, подразделение Министерства энергетики США), заявила, что ее агентство победило миллиардеров в решении этой проблемы. АППИ-Э, заявила она, достигло «заветных целей — Святых Граалей в батареях», что позволит «создать абсолютно новый подход в технологии изготовления батарей и сделать их коммерчески эффективными».

Похвалив достижения Маска, Уильямс подчеркнула серьезное различие между их подходами к решению проблемы. Маск занимался вопросами крупномасштабного производства батарей по «существующей, довольно эффективной технологии». АППИ-Э, в отличие от этого подхода, сфокусировало внимание на новейших технологических инновациях: «создавая новые способы по производству». И оно уверено, что некоторые из их технологий «имеют потенциал быть значительно лучше существующих».

Для многих это событие покажется удивительным. Ведь частный сектор долгое время считался самым важным источником инноваций. Но такое представление не совсем правильно.

В действительности великие предприниматели часто опирались на плечи предпринимательского государства. Покойный основатель фирмы Apple и ее генеральный директор Стив Джобс был умным бизнесменом, но каждая технология, которая делает iPhone «умным», была разработана при государственном финансировании. Именно поэтому Гейтс заявил, что только государство в форме таких учреждений, как АППИ-Э, может возглавить прорыв в энергетике.

Конечно, управление работами по зеленой революции будет делом нелегким. Чтобы преуспеть, государственные учреждения должны будут преодолеть серьезные проблемы.

АППИ-Э, которое было создано в 2009 г. (основанное на модели хорошо зарекомендовавшего себя Управления перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ — DARPA), все еще находится в младенческом возрасте. Однако оно уже показало хорошие рабочие перспективы. Принимая во внимание обязательства по удвоению государственных инвестиций в исследования возобновляемой энергии, взятые на себя Обамой на конференции по изменению климата в Париже, АППИ-Э, видимо, получит желанное повышение государственного финансирования.

Но АППИ-Э все еще не имеет возможностей создавать и формировать новые рынки. Это серьезная проблема, потому что агентство работает в промышленности, которая все еще находится на ранних стадиях развития. Деловой сектор не выйдет на рынок до тех пор, пока не будут сделаны наиболее рискованные и самые капиталоемкие инвестиции или пока не будут получены ясные и четкие политические команды. Именно поэтому правительства должны действовать решительно, выделяя необходимые инвестиции и обеспечивая подачу правильных команд.

Что особенно важно, правительства должны также установить гарантии, чтобы предпринимательское государство извлекло соответствующую долю вознаграждений за свои действия. В прошлом это могло осуществляться через рост налоговых поступлений. Но предельная ставка уже никогда не будет столь высокой, как в 1950-х гг., когда в США было основано NASA, выдающийся пример спонсируемых государством инноваций. В то время предельная ставка налога составляла 91%. Благодаря лоббированию венчурных капиталистов Силиконовой долины к концу 1970-х гг. налог на прирост капитальной стоимости уменьшился на 50%.

Конечно, такие игроки частного сектора, как Гейтс и Маск, — серьезные партнеры в продвижении зеленой революции. Поскольку они принимают на себя большую роль в коммерциализации и внедрении технологии аккумуляторных батарей, они получат приличную долю вознаграждения. Но не должен ли был АППИ-Э (или его инвесторы — американские налогоплательщики) также получить вознаграждение за свои ранние и рискованные инвестиции?

В некоторых странах, например Израиле (программа Yozma) и Финляндии (фонд Sitra), правительство сохранило свою долю прибыли в профинансированных из бюджета инновациях. Это позволяет предпринимательскому государству продолжать вкладывать капитал, активизируя следующую волну инноваций. Почему страны Запада так сопротивляются этой разумной идее?

В вопросах развития инноваций государство должно вести себя не только как администратор, но в большей степени как государство-предприниматель, которое создает рынки, а не просто их контролирует. У государства намного больше возможностей привлекать особо талантливых людей и заниматься радикальными инновациями.

«Невозможная» нефть Арктики

«Республика», Италия

Заработало самое северное месторождение нефти в Баренцевом море. Как сказал глава ENI Дескальци, «это было похоже на полет на Луну, но я бы больше не пошел на это».

«Есть причина называть эту нефть "трудной". Чтобы найти ее, итальянские инженеры бурили в Баренцевом море разведочные скважины глубиной до 400 м. Но, если бы не был найден способ ее добычи, незачем знать, что под водами этого холодного моря скрывается более 180 млн баррелей нефти», — говорит Дескальци. Другие инженеры заказали на верфях Hyundai в Южной Корее самую большую цилиндрическую конструкцию в мире: 115 м в диаметре и 100 м в высоту. В апреле прошлого года начались работы по постановке этого «монстра» на якорную стоянку в нескольких шагах от Северного полюса. Ради обеспечения функционирования 22 подводных скважин Норвегия продлила свою энергетическую сеть до нефтяного резервуара, с которого танкеры смогут доставлять драгоценный груз на перерабатывающие предприятия в Северной Европе.

Месторождение Goliat может по праву называться «самым северным источником нефти в мире». «Если бы мне теперь предложили этот проект, я бы наверняка сказал "нет", — говорит глава ENI Клаудио Дескальци, — но месторождение было открыто в 2000 г., и сегодня мы пользуемся плодами того, что сделали за эти годы. Производство будет доходным при цене 50 долл. за барр. и выше, оно гарантированно обеспечит в ближайшие годы добычу до 100 тыс. барр. в день». Эту нефть ENI будет делить с норвежской государственной компанией Statoil, так же, как и расходы на реализацию проекта (почти 5,6 млрд долл.).

«Это все равно, что слетать на Луну, — говорит Дескальци. — Технологические вопросы имеют большее значение, чем сам полет. На деле в последние годы мы концентрируемся на более легких месторождениях в мире, которые можно начать разрабатывать через 1–2 года, но и в этих случаях находки, сделанные в рамках проекта Goliat, нам очень помогают».

Нефтяные компании и норвежское правительство называют проект Goliat зеленым, потому что, работая на электричестве, он не производит углекислый газ, а вода и газ, необходимые для добычи, возвращаются в подземные слои. Речь идет о системе с нулевым уровнем выбросов, которая будет обеспечивать потребности в энергосырье. Это еще одна цель, которая до сегодняшнего дня считалась невозможной.

Итальянские инженеры из компании ENI в сотрудничестве с норвежскими коллегами из Statoil запустили в работу самое северное месторождение нефти в Баренцевом море. Особенность проекта — нулевой уровень выбросов.

Казахстан устал от ЕАЭС?

«ЮрэйшаНэт», США

Переживаемые Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) сложные времена вызывают разочарование среди его членов, особенно Казахстана. Россия тем временем не склонна прислушиваться к опасениям партнеров по ЕАЭС, вместо этого ввязываясь в очередные дипломатические передряги. В результате другие члены блока оказываются заложниками экономического и геополитического курса Кремля.

Экономика Казахстана в десять раз меньше российской, но более чем вдвое превышает экономики прочих членов ЕАЭС: Армении, Белоруссии и Киргизии — вместе взятых. Президент РК Нурсултан Назарбаев в последнее время кажется особенно недовольным среди лидеров блока.

В своем обращении к главам государств ЕАЭС Назарбаев выдвинул предложение о большей интеграции с продвигаемым Китаем «Экономическим поясом Шелкового пути», а также Евросоюзом, с которым у России сложные отношения.

«Евразийский экономический союз мы видим открытым экономическим сообществом, органично интегрированным в мировую экономическую систему как надежный мост между Европой и растущей Азией, — написал он, призвав сделать 2016-й «годом углубления экономических отношений союза с третьими странами и ключевыми интеграционными объединениями».

Его желание расширять сотрудничество объяснимо. Внешнеторговый оборот Казахстана в 2015 г. сократился на 37%, а со странами ЕАЭС — на 29%. С августа 2015 г. курс тенге обвалился наполовину по отношению к доллару.

Другие члены союза чувствуют себя не лучше. Торговый оборот внутри ЕАЭС упал на 26%, и государства блока в среднем потратили 10-15% государственных резервов на поддержание национальных валют, катящихся под гору под давлением низких цен на нефть и экономического кризиса в России.

«На протяжении прошедшего года сложно было найти какие-либо преимущества членства в ЕАЭС», — сказал Зак Уилтин, специалист по Евразии в вашингтонской консалтинговой фирме Eurasia Group.

«Членство в ЕАЭС усугубило ситуацию для других государств-членов, расширив их подверженность событиям в России», — добавил он, заметив, что России «по большей части не удалось добиться сотрудничества Беларуси и Казахстана» в том, что касается введения ответных санкций в отношении Брюсселя.

Россия прохладно отнеслась к призывам Пекина создать зону свободной торговли в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и сопротивлялась созданию на базе ШОС банка развития, который бы в основном финансировался за счет китайского капитала.

Турция является крупным торговым партнером Казахстана и «некогда рассматривалась в качестве партнера ЕАЭС», но уничтожение турецкими военными российского бомбардировщика сделало всякое соглашение по этому поводу «невозможным по политическим причинам», сказал EurasiaNet.org Никита Мендкович, аналитик Российского совета по международным делам.

Недовольство Астаны не ускользает от внимания Кремля, знающего об амбициях Назарбаева касательно расширения за пределы так называемого «русского мира».

На фоне подготовки Казахстана к вступлению в ВТО в ноябре прошлого года, российский аналитик Григорий Трофимчук написал разошедшуюся по проправительственным СМИ статью о том, что в результате Россия может «потерять Казахстан» в том числе по причине политической нестабильности по украинскому сценарию. Он заявил, что Казахстан из-за растущей неопределенности в связи с возрастом Назарбаева и нерешенностью вопроса о преемнике может пасть жертвой «чего-то, похожего на Евромайдан в Киеве», включая «отставку действующей власти силовым путем, с оружием в руках боевиками». Трофимчук считает, что для предотвращения подобного сценария и последующего разворота Астаны в сторону Запада «Россия должна обратить первоочередное внимание на усиление своих интеграционных взаимосвязей с Казахстаном» и прочими государствами ближнего зарубежья.

Но пока Казахстан больше интересует широкая международная интеграция, не ограниченная одной Россией.

Сложности, которые переживает ЕАЭС, вызывают разочарование среди его членов, особенно Казахстана, который склоняется в сторону более широкой международной интеграции, не ограниченной одной Россией.

Начало новой газовой эры?

«Нойе цюрхер цайтунг»

Иногда исторические моменты подкрадываются бесшумно. Правда, на этот раз он пришел в виде огромного стального монстра. Речь идет об американском танкере Asia Vision, который в начале марта отправился с побережья штата Луизиана в Бразилию с первым американским экспортным сжиженным газом на борту. Многие видят в этом начало новой эры. Этот шаг вполне может ускорить происходящие тектонические изменения на рынке газа и даже привести к изменению ценовой политики российского газового гиганта «Газпрома».

Тем не менее руководитель по торговле сжиженным газом компании Vitol Дэвид Томас считает, что американские поставки сжиженного газа вышли на рынок довольно поздно. По его словам, если еще два года тому назад рынок сжиженного газа был довольно скуден, то через некоторое время он рискует перенасытиться. И потому то, что хорошо для потребителя, может быть плохо для инвестора. В результате американским производителям придется искать привлекательные рынки, которые он может найти в Европе. Поэтому на рынке, подчеркивает издание, возникает вопрос, как на все это отреагирует «Газпром», для которого Европа продолжает оставаться главнейшим рынком сбыта. Многие уже начинают зловеще поговаривать о начинающейся ценовой войне за доли на рынке.

Пока что в «Газпроме» об этом не хотят даже слышать, ведь у концерна и так немало проблем из-за слабого спроса в Европе и «политического встречного ветра», а именно — планов Еврокомиссии перейти на импорт сжиженного газа ради снижения зависимости от РФ. Евросоюз обладает возможностью принимать такой газ в больших количествах, хотя терминалы для его приемки зачастую оказываются не в тех местах, что надо. Так, в Юго-Восточной и Центральной Европе — за исключением Литвы и Польши — подобные терминалы являются редкостью.

Тем не менее для российского концерна ценовая война могла бы окупиться: как и у Саудовской Аравии, у России имеется переизбыток производственных мощностей и крайне низкая стоимость сырья. По словам эксперта Джеймса Хендерсона из Oxford Institute for Energy Studies, «"Газпром" может перебить цену американского сжиженного газа, причем реализовать подобный шаг будет относительно легко, поскольку российская цена на газ для Европы привязана к цене на нефть, а та в последнее время снизилась». В результате потери были бы не столь большими. Тем не менее ценовая война была бы целесообразна лишь при низкой цене на нефть.

При этом в этой ценовой войне у «Газпрома» будут две цели: первая краткосрочная цель подразумевает недопущение появления американских поставок в Европе, а вторая долгосрочная — не допустить вливания инвестиций в новые проекты сжиженного газа. Для того чтобы этого добиться, «Газпрому» придется отказаться от своей нынешней политики заключения долгосрочных договоров и продавать больше газа через спот-рынки, чтобы ставить цену, которая была бы ниже пограничной для американских производителей.

Первый американский танкер с сжиженным газом, предназначенным для экспорта, отправился в Бразилию. Многие эксперты считают, что выход США на мировой рынок газа знаменует начало новой эры в торговле этим товаром.

Из сверхдержавы в аутсайдера

«Файнэншл таймс», Великобритания

Ранее в этом году автор одной из статей FT написал, что страны BRIC уже вышли из игры, а их место заняли страны TICK. Его аргумент заключался в том, что резкое падение цен на сырье нанесло мощный удар по экономикам Бразилии и России, которые вместе с Китаем и Индией входили в BRIC. В результате инвесторы начали вкладываться в акции группы стран TICK, включающей в себя Тайвань и Южную Корею, а также Китай и Индию, чьи пути разошлись с путями Бразилии и России.

Ключевой движущей силой подъема TICK стало стремительное развитие технологических компаний этих стран — сектора, в котором в отличие от Бразилии и России все страны достигли значительных успехов.

Акции технологических компаний составляют 35,9% ценных бумаг фондового рынка Тайваня, 14,1% индийского рынка и 9% рынка Южной Кореи. 11,6% ценных бумаг на фондовой бирже Гонконга — это акции технологических компаний. Более того, многие из крупнейших технологических компаний Китая: Alibaba, Baidu и Netease — включены в реестр Нью-Йоркской фондовой биржи и в индекс MSCI Emerging Markets.

Между тем, акции технологических компаний составляют всего 4,1% ценных бумаг российской фондовой биржи. Стоит признать, что это далеко не самый низкий уровень: по этому показателю Россия обгоняет Евросоюз, Канаду, Австралию и бедную старую Бразилию, где процент акций технологических компаний составляет всего 0,3%.

Однако тем, кто достиг зрелости в период холодной войны, когда СССР и США были двумя технологическими сверхдержавами, безоговорочно господствовавшими на планете, все это кажется довольно странным.

СССР стал первой страной, запустившей в космос искусственный спутник Земли и отправившей туда человека. Российские ракеты до сих пор остаются единственным транспортом, способным доставить астронавтов — даже западных — на Международную космическую станцию.

Достижения советских ученых в области физики и математики давали стране возможность успешно соперничать с США в области военных технологий и, в частности, в ядерной сфере.

Поэтому сейчас может показаться странным, что по числу технологических компаний Россия отстает от таких стран, как Китай и Индия. «Что же пошло не так?» — удивлялся один источник, хорошо разбирающийся в российской промышленности.

Как оказалось, консенсуса в вопросах о том, что именно пошло не так, и что Москве нужно сейчас сделать, чтобы более эффективно использовать свое впечатляющее научное наследие, до сих пор нет.

С точки зрения Дэвида Лубина, главы департамента по стратегическим исследованиям государств с развивающейся экономикой в Citi, ответы на эти вопросы отчасти заключаются в ограниченной свободе волеизъявления в России.

«Никто в России по-настоящему не верит в свою способность достичь успеха. Я думаю, что причины этого кроются в политической системе и политической культуре. Нужно разрешить проявления недовольства и несогласия, а также профессионального самовыражения, чтобы получить инновации, на которые опираются технологии», — объяснил он.

Стоит отметить, что такие страны, как Китай, тоже нельзя назвать образцами государств, поощряющих свободу мысли и самовыражения.

Между тем Чарльз Робертсон, главный экономист инвестиционной компании «Ренессанс Капитал», считает, что Россия достигла несколько больших успехов в сфере технологий, чем может показаться на первый взгляд. Он приводит в пример компанию «Яндекс», российский ответ Google, и Mail.Ru. С его точки зрения, даже крупнейшую в стране сеть продуктовых магазинов «Магнит» можно рассматривать как технологическую компанию. «Суть розничной торговли состоит в оптимизации и управлении процессом оптимизации. „Магнит“ самостоятельно разработал схемы этих процессов. Это очень сложная структура, похожая на Amazon», — отметил г-н Робертсон.

Константин Стырин, профессор экономики Российской экономической школы в Москве, считает, что главное препятствие — это «низкое качество институтов», таких как диктатура закона, защита прав собственности и независимая судебная система. Хотя эти недостатки часто подрывают активную деятельность во всех сферах, технологический сектор, с его точки зрения, особенно чувствителен к качеству этих институтов из-за присущего ему относительно высокого уровня риска.

Эдвард Кроули, профессор аэронавтики, астронавтики и инженерных систем Массачусетского технологического института и сооснователь Сколковского института науки и технологий, считает, что корень проблем — в распаде коммунистической системы. В то время как в США до сих пор работает обширная сеть национальных лабораторий и научно-исследовательских центров, многие из их российских эквивалентов «полностью исчезли», когда Советский Союз распался в 1991 г.

По мнению профессора Кроули, несмотря на проблемы в России, эта страна все же добилась определенного успеха в развитии технологических компаний в секторах с «низкой капитализацией», приведя в пример «Яндекс» и «Лабораторию Касперского».

России также удалось сохранить свое превосходство в ряде таких стратегических отраслей, как аэронавтика, ядерная энергетика и космические технологии.

Дэвид Нэнгл, управляющий директор шведской инвестиционной компании Vostok Emerging Finance, считает, что проблемы России не ограничиваются сложностями в коммерциализации технологий. «Даже если отвлечься от технологий, Россия мало экспортирует. Российских глобальных брендов очень мало. Она экспортирует скорее людей, чем бренды и технологии», — сказал Нэнгл, который прожил в России шесть лет.

Он указал на то, что значительное число руководящих должностей в компаниях Кремниевой долины и технических компаниях Израиля занимают выходцы из Советского Союза, такие как сооснователь PayPal Макс Левчин.

По его мнению, проблема заключается в том, что в России нет «благоприятной среды», которая есть в Кремниевой долине и которая включает в себя «простоту ведения бизнеса, отсутствие страха перед неудачей и веру в то, что все возможно». Кроме того, в Кремниевой долине всегда присутствует изобилие капитала, тогда как российские технологические компании лишены этого преимущества. «Очень трудно убедить международных инвесторов поддержать молодые российские компании, тогда как в других странах они готовы вкладывать миллиарды», — добавил он.

«Многие глобальные инвестиционные компании готовы работать на других развивающихся рынках, но не в России. На прошлой неделе я ездил в Пакистан и видел, что международные инвесторы постепенно начинают вкладывать деньги туда», — рассказал г-н Нэнгл, чья собственная фирма намеревается выступить против этой тенденции, вложив средства в TCS Group Holding, онлайн-провайдера розничных финансовых услуг, в состав которого входит Тинькофф Банк, и в молодую компанию Revo. «В целом я считаю, что Россия упустила массу возможностей. Россия могла идти наравне с США в создании и развитии своей Кремниевой долины. Системы образования Азии сокрушат весь мир, не говоря уже о России», — добавил он, предсказывая господство Азии в технологической сфере.

Ключевой движущей силой подъема TICK стало развитие технологических компаний — сектора, в котором в отличие от Бразилии и России эти страны достигли значительных успехов. Акции технологических компаний составляют 36% ценных бумаг фондового рынка Тайваня. У России этот показатель чуть превышает 4%.

Италия бросает вызов Северной Европе

«Стампа», Италия

Италия из Адриатики бросает вызов Пирею, Стамбулу и гигантам Северной Европы: Роттердаму и Антверпену. Она намеревается стать крупным хабом для коммерческих обменов между Европой и Китаем, создав сеть, в которую войдут Венеция, Триест и Равенна. Диалог и сотрудничество с Китаем становятся все более активными: в прошлом году Италия стала вторым по объему китайских инвестиций (8 млрд евро) государством в Европе после Великобритании. Китайская сторона обратилась к Италии с предложением о реализации проектов, которые могли бы претворить в жизнь самый амбициозный план экономической дипломатии за последние десятилетия под общим названием «Шелковый путь XXI века».

Центром этого проекта, по мнению итальянской стороны, могла бы стать Венеция. Идея, разработанная North Adriatic Port Association (Napa), предполагает создание портовой наземной и оффшорной системы, в том числе большой многоцелевой платформы в районе порта Маламокко (Венеция). Эта структура должна быть построена в 8 милях от побережья, где глубина составляет не менее 20 метров. На суше должны быть сооружены пять терминалов: три в Италии (Маргера, Равенна и Триест), один в Словении (Копер) и один в Хорватии (Риека).

Эти пять портов системы будут обслуживать суда Mama Vessels низкой осадки, способные работать с большими китайскими контейнеровозами. Новая система портов позволит осуществлять более быструю доставку грузов между Дальним Востоком и центром Европы. Маршрут Шанхай — Северная Адриатика на 2 тыс. км короче, чем маршрут Шанхай — Гамбург. Для реализации проекта требуется 2,2 млрд евро. По словам президента порта Венеция Паоло Коста, итальянский проект вызвал интерес у китайских портовых властей Шанхая и Нонбо, у строительной компании CССG Group и у одного из четырех крупнейших банков Китая ICBC China. Проектом также заинтересовался австралийский финансовый колосс Macquaire, готово инвестировать и само китайское правительство.

Из Адриатики начнется новый шелковый путь. Италия стала вторым по величине китайских инвестиций государством Европы, и она готова стать крупным перекрестком для коммерческих обменов между Китаем и Европой.

Три сценария для китайской экономики

«Эпок таймс», США

Замедление китайской экономики и снижение цен на сырье сыграло на руку западным потребителям.

Крупные добывающие компании, например англо-американская PLC, и торговцы потребительскими товарами вроде Glencore PLC страдают, а западные потребители наслаждаются понизившимися ценами, особенно на бензин. Больше всего денег расходуют жители ЕС. Расходы американцев остаются стабильными, потому что значительная часть их сбережений привязана к фондовому рынку, объясняет Диана Чойлева, главный экономист Lombard Street Research.

То же самое верно для Китая. Заберите деньги у производителей и положите их в карман китайских потребителей. Девальвация юаня способствовала бы этому процессу, говорит Чойлева.

«Открытый счет накоплений и ослабшая валюта приведут к повышению внутренней процентной ставки. Это именно то, что нужно Китаю для повышения потребления», ― говорит она.

Что касается повышения цен на импорт из-за ослабшей валюты, то китайским потребителям в этом смысле нечего волноваться, потому что Китай импортирует сырье, а не потребительские товары, считает Чойлева.

Однако, похоже, что центробанки других стран не позволят Китаю воплотить эту стратегию. «Для Китая было бы лучше отпустить свою валюту. Но это все равно, что развернуть красную тряпку перед быком. Неважно, кто выступает в роли быка: Япония или Америка», — говорит экономист.

Банк Японии недавно подтвердил свою категоричную позицию по кредитно-денежной либерализации и даже потребовал от Китая ужесточить контроль над капиталом, чтобы сдержать отток капитала из страны и предотвратить обесценивание юаня.

Что касается общего восстановления экономики Китая, то тут Эван Лоренц из Grant’s Interest Rate Observer настроен пессимистично: «Похоже, что инвестиционный пузырь Китая начал лопаться с плохими последствиями для Китая и остального мира». По его словам, у Китая огромная проблема с долгами (долги составляют 240% от ВВП). Эту проблему невозможно решить без резкого замедления роста экономики. По плану китайских властей, рост экономики должен составлять 6,5-7%, но Лоренц считает, что это недостижимая цель. «Я не знаю, составит ли рост 0%, 1%, 2% или даже -1%, но я ожидаю замедление роста», ― говорит он. Реальная проблема в том, что Китай захочет создать новый пузырь для борьбы с замедлением экономики.

«В прошлом Китай пытался преодолеть эти проблемы усилением кредитования. Это произошло во время смены власти в 2012 г., когда главой Китая стал Си Цзиньпин», ― отметил Лоренц. Похоже, что в 2016 г. Китай опять прибегает к этой политике. На конец февраля погашение долгов за счет займов составило 1 трлн долл. Это новый рекорд.

Это плохо кончится, считает Чойлева: «У Китая нет в запасе десяти лет на раздувание пузырей и пинание банок по дороге. Учитывая теперешнее соотношение долгов и ВВП, у Китая осталось 1-2 года на неправильные действия, прежде чем пузыри лопнут. Положительный момент в том, что у страны еще остались фонды, чтобы изменить ситуацию, если сейчас предпринять правильные действия».

Вопрос в том, будут ли эти действия предприняты.

Инвестиционный пузырь Китая может лопнуть с плохими последствиями для КНР и остального мира. Эксперты считают, что у страны в запасе осталось не так много времени, чтобы предпринять верные шаги и предотвратить катастрофу.

Американская экономика сильнее, чем кажется?

«Вашингтон пост», США

Действительно ли американская экономика сильнее, чем мы думаем? Возможно. Мощный контраст между ростом занятости в стране (который оказался неожиданно динамичным) и ростом выпуска продукции (который оказался неожиданно слабым) стал неразрешимой загадкой. Как испытывающая затруднения экономика может создавать столько рабочих мест? Но загадка разрешится сама собой, если понять, что объем выпускаемой продукции в экономике постоянно недооценивается.

Именно так и обстоят дела, утверждают критики. В государственной статистике отсутствуют многие доходы от интернета, заявляют они. Дело в том, что некоторые бесплатные сервисы, такие как Facebook, Google и Twitter, не учитываются в ВВП. Но это противоречит здравому смыслу, если учитывать, какое огромное распространение получили данные сервисы. (У Facebook в мире 1,6 млрд подписчиков, а у Twitter ― 320 млн.) Другие экономисты отрицают, что есть недооценка.

Это важные дебаты. Стремительный рост занятости и медленный рост экономики обуславливают низкую производительность труда. Действительно, рост производительности пошел на спад. С 1995 по 2004 гг. он составлял в среднем 3,25% в год, а сейчас — 1,5%. Если бы темпы 1995–2004 гг. сохранились, ВВП в 2015 г. был бы на 3 трлн долл. больше. Это шестая часть сегодняшнего ВВП (18 трлн долл.).

Итак, куда делись 3 трлн долл.? Может, они есть, но их не заметили? Авторы нового исследования отвергают аргументы о недооценке. «Мы не находим доказательств ошибок в измерениях», — пишут в отчете для Института Брукингса экономисты Дэвид Бирн из ФРС и Маршалл Рейнсдорф из МВФ.

Для ВВП важен конечный продукт, который покупают потребители и компании. Например, сталь, которая используется для изготовления автомашин. Непосредственно в ВВП ее не учитывают, потому что конечный продукт — это автомобиль. Если считать сталь, которую называют промежуточным товаром, то счет будет двойным.

Но как это влияет на интернет?

Некоторые сервисы в интернете (например, загрузка музыки с оплатой) являются традиционным потребительским товаром, который так и учитывается. Соответственно, некоторые интернет-сервисы для других областей бизнеса являются промежуточными продуктами. Если Google дает возможность автопроизводителям работать эффективнее, это положительно скажется на производительности труда в автомобилестроении.

В основном споры ведутся о тех услугах (примеры: электронная почта и Facebook), которые на первый взгляд являются бесплатными для потребителя. Эти бесплатные сервисы очень сильно недооценены в показателях ВВП, говорят критики. В новом исследовании есть три главных довода по этому поводу.

Во-первых, во многом деятельность в интернете — это частное «надомное производство» сродни ведению домашнего хозяйства, приготовлению еды и игре в футбол с детьми. Это может быть важным и даже приятным, но это не является частью экономики, где товары и услуги продают и покупают за деньги. Именно это стремится измерить ВВП. Следовательно, те преимущества и выгоды, которые дает интернет, пусть и важны, но из ВВП их неизменно исключают.

Во-вторых, хотя интернет-сервисы не прибавляются напрямую к ВВП, они учитываются опосредованно. Во многом интернет живет за счет платной рекламы, а следовательно, эти интернет-сервисы оцениваются по стоимости такой рекламы. Такая же логика действует в отношении так называемого бесплатного телевидения — эфирного вещания. Стоимость всех рекламных объявлений включается в цены конечной продукции.

В-третьих, авторы исследования признают, что цифровая экономика плохо поддается учету и измерениям, однако считают, что спад производительности наверняка вызван чем-то другим.

Может быть, стоит пересмотреть определение и составные части ВВП, чтобы он отражал повседневное пользование интернетом? Правда, это чревато сложными техническими проблемами. Как, например, давать стоимостную оценку бесплатным сервисам, если не по рекламе? Но экономисты в своем исследовании отвечали на другой вопрос. Не создал ли интернет теневую экономику, которая все реже и хуже оценивается в официальных цифрах? Их вывод однозначен: не создал.

Но надо честно ответить на вопрос, в чем причина спада: мы не знаем.

В показателях ВВП не учитывается огромный пласт услуг и сервисов, созданных в интернете. Из-за этого, считают некоторые экономисты, ВВП США занижен на 3 трлн долл. Другие возражают, что ошибки в статистике нет.

ИСТОЧНИКИ