Надо быть гибче

«Россия и мир: новый вектор» – такой была основная тема VI Гайдаровского форума в Москве. Свое видение этой темы изложил Кристофер ПИССАРИДЕС, королевский профессор Лондонской школы экономики и политических наук, лауреат Нобелевской премии по экономике 2010 г., руководитель лаборатории в Санкт-Петербургском государственном университете.

Международные агентства с оптимизмом смотрели в 2014 г. МВФ, Европейская комиссия давали очень позитивные и оптимистичные прогнозы роста, которые затем сменились на пессимистические. Возможно, частично тому виной геополитические риски, связанные с Украиной, с происходящим в морях Юго-Восточной Азии. Но экономисты, как правило, – очень плохие прогнозисты, они обычно не попадают в точку, мы это видели раньше и видим сейчас. Все прогнозы оказались неверными. Как мы знаем, в прогнозы зачастую закладывается то, что экономистам хотелось бы видеть, а не то, что произойдёт на самом деле.

С середины 1980-х до середины 2000-х гг. для прогнозирования использовалась преимущественно модель рыночной экономики Милтона Фридмана и других экономистов, которые стояли в основе этого течения.

Но мы видим, что текущая рецессия в мире никак не связана с этой моделью, и она не помогла её предсказать.

На самом деле большая депрессия – это чисто кейнсианский кризис, который начался со строительной индустрии, выразился в большом количестве невозвращённых займов, затем последовал большой шок, который снизил потребление, начались проблемы в банковском секторе, росли суверенные долги, затем это всё привело к росту безработицы, снижению экономической активности. Круг замкнулся, и произошло то, что произошло.

Но многие страны грамотно отреагировали на происходящее, разработали хорошие программы для использования федеральных резервов.

В европейских странах для борьбы с кризисом принимались фискальные меры, началась дефляция. В результате такая политика углубила рецессию. Действовала ли Европа просто как совокупность стран, у каждой из которых свои интересы? Отчасти да, имея в виду Германию, которая меньше всего пострадала от большой депрессии. Но и европейский клуб предпринял ряд правильных мер в банковском секторе, на рынке труда и пр. Но результаты структурных реформ сразу увидеть сложно. Для того, чтобы ситуация в Европе наладилась, предстоит очень долгий путь, возможно, над этим надо будет работать лет 30.

Сейчас политику в Европе диктует Германия. Но она навязывает Европе свои интересы, а многим странам Европы интересы Германии совершенно не подходят. Как вы уже поняли, я не очень оптимистично смотрю на будущее Европы.

Несколько более оптимистично я смотрю на будущее Азии, во всяком случае оптимистичнее консенсусного прогноза. Мне кажется, Китай действует правильно и результаты будут. Вместе с тем Китаю, конечно, придётся что-то делать с неэффективной банковской системой и с социальным неравенством. Это, впрочем, очень большая проблема не только в Китае, но и во всём мире.

При рыночной экономике растёт неравенство. Мы видим, что происходит в России, Бразилии и Китае. Иногда требуются многие годы для того, чтобы избавиться от недостатков налоговой системы, от коррупции. Необходимо создать такую систему, в которой владельцы капитала инвестировали бы в своей стране в повышение производительности труда. Это требует много времени, новый богатый класс не исчезнет, но это поможет бедным зарабатывать больше.

Неравенство нельзя сократить, если пытаться сокращать доходы богатых, я считаю, что нужно помогать повышать доходы бедных. Но неравенство углубляется, и сейчас даже капиталисты озабочены этой проблемой, потому что она представляет риски для их бизнеса.

О России. То, что произошло в российской экономике, должно было произойти. Понятно, что это произошло по политическим причинам. Но Россия действительно несколько ослабила свои позиции на рынке.

Мы знаем основные слабости России. Первая – это негибкость экономики, и это её главный недостаток. Экономика слишком зарегулирована, слишком коррумпирована, она не может эффективно ответить на новые вызовы времени.

Вторая – российская экономика слишком сильно зависит от нефти и других природных ресурсов, в результате национальная валюта зависит от волатильности цен на них.

Да, санкции должны как-то повлиять на экономику, но Евросоюз – не единственный торговый партнёр России, есть и другие. Негибкая экономика пытается выступить буфером и защититься от шока. Но либерализации рыночной ситуации не происходит. При этом надо понимать, что когда страна контролирует цены на природные ресурсы – это одно, а когда не контролирует – вы видите, что происходит. Получается, что Россия оказалась в заложниках у тех, кто контролирует эту цену, то есть у Саудовской Аравии и ОПЕК.

Природные ресурсы – это готовое богатство, и когда у государства оно есть, достаточно трудно диверсифицировать экономику, производить что-то ещё (хотя примеры таких стран есть).

Россия использует свои природные ресурсы, развивает собственную промышленность, и по мере того, как она сможет экспортировать больше промышленных товаров, она будет выигрывать от снижения цен на нефть, а не нести от этого ущерб. Если богатство, созданное промышленностью, будет расти, то российская экономика станет более конкурентоспособной.

Российская Федерация обладает одной из наименее гибких экономик в Европе. Это справедливо и для рынка труда, и для рынка товаров. Недостаточно эффективна система защиты доходов в случае потери работы, недостаточно эффективна система управления заработной платой, избыточно количество монополий, которые диктуют цены. Россия занимает очень низкое положение с точки зрения её конкурентоспособности – порядка 50-го места из 150 стран, которые входят в рейтинг.

В европейском контексте Россия также проигрывает. Она обгоняет лишь три или четыре европейские страны, в частности Кипр и Грецию.

Такая негибкость, на мой взгляд, обусловлена несоблюдением существующих законов и правил. Коррупция, конечно, тоже является серьёзной проблемой, но негибкость – это главный фактор, который не позволяет экономике действовать более эффективно.

Наблюдаемый в России кризис не похож ни на что, бывшее когда-либо ранее. Это новый тип кризиса, и мы его изучаем.

БиВ

Экономисты, как правило, – очень плохие прогнозисты. Они закладывают в прогнозы то, что им хотелось бы видеть, а не то, что произойдёт на самом деле.

Неравенство нельзя сократить, если пытаться сокращать доходы богатых, нужно помогать повышать доходы бедных.

Для того чтобы ситуация в Европе наладилась, предстоит очень долгий путь, возможно, над этим надо будет работать лет 30.

Экономика России – одна из самых негибких в Европе, и это её главный недостаток. Экономика слишком зарегулирована, слишком коррумпирована, она не может эффективно ответить на новые вызовы времени.