В окопах торговой войны

«Санкционные и торговые войны. Новая реальность» – такова была тема одной из сессий Гайдаровского форума. В обсуждении приняли участие политики, бизнесмены, общественные деятели. Все пытались анализировать сложившуюся в последнее время ситуацию.

Санкции, игры с тарифами и пошлинами, ограничения в трансфере технологий – все это залпы орудий торговых войн. Торговые войны – это не просто вопросы, связанные лишь с международной торговлей. На самом деле они затрагивают практически все аспекты жизни общества – финансы, людские и природные ресурсы, знания, логистические возможности. Сегодня к этому прибавился и обмен технологиями, без чего не может быть нормального развития страны. Весь этот обмен «выстрелами» сказывается и на мировой экономике. Подсчитано, что разразившаяся торговая война между США и Китаем уже повлияла на мировую торговлю, темпы роста которой сократились с 4,4% до 4%, а МВФ снизил прогноз темпов роста мировой экономики до 3,7%.

Жить по правилам

Торговые войны – это экономические инструменты, направленные на изменение экономического поведения партнеров, а санкции – это экономические инструменты, направленные на изменение политического поведения партнеров. Такое определение дал в ходе дискуссии Александр Кнобель, директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС.

Сегодняшний мир многополярен. В глобальной экономике действуют несколько крупных игроков, которые никогда прежде не были столь зависимы друг от друга, считает Эско Ахо, председатель Совета директоров East Office of Finnish Industries, бывший премьер-министр Финляндии. Их взаимозависимость беспрецедентна, и это в корне отлично от времен существования СССР. Тогда мир был биполярен, и два антагониста – СССР и США – друг от друга экономически вообще не зависели. Сегодня США и Россия, Россия и Европа, США и Китай, – все они взаимозависимы, а потому необходимо совместно решать проблемы. Страны, ведущие торговые войны, в конце концов поймут их бесперспективность, верит Эско Ахо.

Он вместе с тем призвал бизнес более активно и громко защищать общие интересы, так как он более всех заинтересован в предсказуемости правил игры, которые по своему усмотрению меняет тот, кто развязывает эти войны. Причем речь идет не только о США. «По множеству причин в каждом уголке света есть правительства, которые убеждены, что в их интересах уйти от миропорядка, от правил, которые преобладали с окончания Второй мировой войны, и изменить эти правила, заключив новые сделки. Это не только американская практика, это свойственно и другим странам. Если мы убедим себя в том, что вместо правил нам нужны сделки, заключенные с различными сторонами, это будет плохо. Вот почему я считаю, что бизнес может выжить в новой среде, только если будет защищать эти правила», – сказал он.

Александр Кнобель прогнозирует, что в ближайшие 2–3 года страны будут ощущать последствия тех решений, которые были приняты в 2018 г. По расчетам РАНХиГС и Академии внешней торговли, от уже юридически оформленных решений по торговым войнам (обмен пошлинами между США и Китаем на 200 млрд долл. и торговая война в металлургии) в 2020 г. мир потеряет 0,1 проц. пункта экономического роста, или примерно 80 млрд долл. В первую очередь, от этого потеряют США и Китай – по 40–50 млрд долл.

Что касается России, то она будет ощущать последствия войны в металлургии в большей степени не из-за решений США, а из-за последующих решений других стран в качестве ответа на американские действия. В частности, европейский или турецкий металлургический рынок для России более важен, чем американский, но именно введение ЕС и Турцией специальных защитных ответных мер по ограничению импорта черных и цветных металлов из всего мира, включая Россию, окажет на нее негативное влияние. «По нашим оценкам, непосредственно от американского решения наши потери на макроуровне составят примерно 100 млн долл. ежегодно, если прибавить европейские решения и решения других стран, то это где-то 500 млн долл. ежегодно», – сказал Кнобель. Поэтому мир, в первую очередь, будет расхлебывать последствия 2018 г., добавил он.

«Зеркалить» или не «зеркалить»?

Россия сидит в своем «окопе» этого нового миропорядка, отстреливаясь по мере сил. Вопросу о том, как именно «отстреливаться», была посвящена немалая часть дискуссии. Общее мнение экспертов было однозначно – расчеты на то, что Россия как не самая сильная экономика в мире может быть подвержена давлению извне с целью поменять политические решения, не оправдались. Также почти не было разногласий по поводу того, какие меры следовало принять России в ответ на санкции. Российские власти выбрали простой, но неправильный способ решения проблемы.

Как отметил Алексис Родзянко, президент Американской торговой палаты в России AmCham, Россия намного меньше тех стран, которые вводят санкции – США и ЕС. Соответственно, и ответить симметрично она не может. «Россия должна рассчитывать свои действия, исходя, в первую очередь, из своих интересов, а не пытаться сделать так же больно той стороне, от которой она пострадала, потому что это невозможно. Когда санкции были объявлены, мы советовали нашим коллегам в России, что наилучший ответ – это не контрсанкции, не попытка сделать что-то такое же обидное. Наоборот, надо подумать о себе и о своем инвестиционном климате. Чем лучше будет инвестиционный климат, чем больше будет инвестиций в России, тем лучше будет себя чувствовать экономика. Об этом можно думать, но симметрично отвечать невозможно. Мы это советовали и советуем».

Того же мнения придерживается и Алексей Репик, президент Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» и председатель Совета директоров группы компаний «Р Фарм». «Россия начала "зеркалить" какие-то вещи, которые можно было бы не "зеркалить". Я помню встречу Президента с бизнесом, я тогда предлагал, давайте ответим абсолютно асимметрично, создадим щит из тех компаний, которым интересно работать в России и создадим им условия наибольшего благоприятствования, в первую очередь, для того, чтобы отвечать на вызовы в России, улучшить условия юрисдикции. Для того чтобы инвестиции кратно увеличились, нужно сделать наши рынки более привлекательными», – рассказал он.

Один из участников дискуссии сослался на свой опыт работы с американскими партнерами. «Мы втянулись в войну, кто кого серьезнее, кто кого переборет и больше вреда нанесет, тогда как надо было идти по противоположному пути, – сказал он. – Вы предлагаете санкции? Отлично. Мы предлагаем другое: приходите, вкладывайтесь. Мы дадим налоговые льготы. Американцы не любят политику, которая мешает им зарабатывать деньги, и меняют такую политику с помощью лоббирования. Как только большим корпорациям становится интересно где-то зарабатывать, политика Америки тут же меняется. Мы вступили в войну, в которой выиграть не можем, потому что ресурсы несопоставимы, и пошли по пути "просаживания" ресурсов. Нужно было не "показывать козу" более сильному сопернику, а сделать так, чтобы ему было интересно здесь зарабатывать, а мы бы смотрели, как их лоббисты сносят препятствия одно за другим».

Китайский пример

Россия не единственная страна, против которой более сильный противник вводил санкции.

В конце 1989 г. после событий на площади Тяньаньмэнь США ввели санкции против Китая. В то время ВВП Китая был на порядок меньше, чем у США, то есть было примерно такое же соотношение, как сейчас у России и США с ЕС. Но китайцы не пошли по пути «зеркальных», симметричных или асимметричных мер. Они пошли по пути максимальной открытости, вовлеченности партнеров во взаимный интерес. Санкции продолжали действовать, но Китай стал выбираться из них за счет привлечения инвестиций и улучшения инвестиционного климата. Результат сегодня налицо, и вывод из этого опыта очевиден: не стоит разбазаривать ресурсы в заведомо проигрышной ситуации, а нужно максимально улучшить внутренние условия для ведения бизнеса и привлекательности инвестиций в стране.

Не так страшны санкции, как их предчувствие

Представители и российских, и иностранных деловых кругов, которым приходится непосредственно работать в условиях санкций, говорят о том, что психологический эффект от них сильнее, чем практический. Да, санкции, это плохо. Их приходится соблюдать, они сужают поле деятельности. Но к ним можно приспособиться. Самое плохое – это когда правила игры постоянно меняются, и не знаешь, чего ждать через месяц. Иностранные компании рассуждают так: давайте подождем, не будем пока инвестировать. Компании, как правило, любят похвастаться своими новыми проектами, т.к. это повышает их капитализацию. Однако о новом проекте в России они предпочитают не говорить, чтобы не привлекать внимание, т.к. это может привести к наказанию, говорит Алексис Родзянко.

Алексей Репик согласен, что опасение санкций страшнее, чем то, что прописано в официальных документах европейских и даже американских регуляторов. «Главный негатив не в самих санкциях, а в неопределенности», – сказал он, отвечая на вопрос о том, как санкции повлияли на возможность экспорта российской продукции. Это демотивирует российские компании делать инвестиции и выходить на те рынки, которые оказались более политически ангажированными, чем раньше.

О том же говорит и Александр Кнобель: «Самое негативное, это не само наличие санкций, а неопределенность, которая создается вокруг будущих возможных изменений санкционного режима. Когда санкционный режим стабилен, рынок так или иначе к нему приспосабливается. Но когда некоторые американские представители говорят, что надо каждые 2–3 месяца вводить новые санкции, то именно это создает неопределенность в будущем. Именно это создает риски вложения в российскую экономику и оказывает негативное влияние и давление на российский рубль. Именно это создает дополнительную недооценку российского рубля, с экономической точки зрения. Именно из-за этой санкционной неопределенности рубль дешевле относительно доллара, чем мог бы быть. Но именно это обеспечивает внутри России дополнительный трансферт в пользу государства и в пользу правящего класса, потому что санкции, которые сейчас действуют, не ограничивают экспорт базовых российских товаров. В итоге исключительно за счет санкционного давления, которое оказывало повышающий эффект на курс доллара по отношению к рублю, у нас сформирован именно такой профицит бюджета».

Кому война, а кому – шанс

Вместе с тем, говорит Алексей Репик, санкции – это своего рода тест на выживаемость. «Чтобы не обращать внимание ни на какие санкции, ты должен быть настолько лучше всех, чтобы без тебя не обошлись. И если такое уникальное предложение есть, наши коллеги по-другому смотрят на взаимодействие, в том числе с российским бизнесом», – говорит он. Репик считает, что в быстро меняющемся мире, во взаимной технологической работе, в цифровых решениях вопрос географии перестанет играть ключевую роль. Каждая компания будет постоянно искать свой путь. Выживать и развиваться будут те компании, которые будут быстрее подстраиваться к миру, который ежедневно меняется, в том числе за счет внешних факторов. «На самом деле, сейчас, как ни странно, приятное время для предпринимательства, – считает он. – Торговая война, санкции, сложности – это всегда та самая инфраструктура вызова, в которой предпринимательские характеристики проявляют себя лучше всего. … Я могу сказать, что у нас молодое предпринимательство, и, как следствие, оно незакостеневшее, умеющее быстро отвечать на вызовы, даже крайне неожиданные».

БиВ

Исход торговых войн в целом предсказуем. «Воюющие» страны в конечном счете пойдут по пути медленного согласования новых правил. Что касается санкций, которые имеют политическую составляющую, то здесь развитие событий менее предсказуемо и в большой степени зависит от самой России

Россия должна рассчитывать свои действия, исходя, в первую очередь, из своих интересов, а не пытаться сделать так же больно той стороне, от которой она пострадала, потому что это невозможно

Стремление развивать экономику своей страны, готовность фокусироваться на своей юрисдикции – это нормальный и правильный экономический патриотизм

То, что сейчас происходит – регионализация и протекционизм, уход к новой закрытости – это контрпродуктивный тренд