Выставочные и конгрессные центры
Главное меню
тел. (495) 223-42-15
Эксперты, собравшиеся на сессии Гайдаровского форума «Экономика России в среднесрочной перспективе: модели и риски», обсудили различные сценарии развития страны до 2024 г. Они попытались понять, удастся ли достичь целей, поставленных в майском Указе Президента России.
Мнения собравшихся зачастую были диаметрально противоположными – от уверенности в том, что 3,5%-ный рост вполне достижим, до утверждения о том, что эффективность выбранной модели развития равна нулю.
С основным докладом под названием «Ключевые риски социально-экономического развития РФ в среднесрочной перспективе» выступил Алексей Ведев, заведующий лабораторией структурных исследований РАНХиГС. Он рассказал о двух сценариях развития экономики России на период 2019–2024 гг. Первый, целевой, исходит из Указа Президента, где сформулированы среднесрочные показатели развития российской экономики в качестве цели, которую нужно достигнуть. Второй сценарий – инерционный, консервативный, он предполагает сохранение темпов роста ВВП на уровне 1,5–2% в год. Это сценарий стагнации и сохранения всех структурных диспропорций, приоритетов сырьевой экономики с ее зависимостью от мировых цен.
Подробно обсуждался целевой сценарий как наиболее перспективный. Алексей Ведев напомнил, что первый подобный целевой сценарий был сформулирован Минэкономразвития еще в конце 2005 г., следующий – в 2016–2018 гг. Он предполагал приоритет инвестиционной модели развития, кардинальное улучшение бизнес-климата, приватизацию. Приоритет отдавался частным инвестициям. В сценарий закладывались более высокие показатели среднесрочного развития экономики, предполагался рост производительности труда на 5% в год, темпы роста ВВП выше среднемировых.
Новый целевой сценарий Минэкономразвития изменился концептуально: теперь основная роль отводится государству. Именно оно аккумулирует ресурсы, как за счет повышения налогов, так и за счет привлечения средств на финансовых рынках. В соответствии с выкладками министерства, 2019 г. назван адаптационным. В силу усиления налоговой нагрузки он будет довольно плохим, темпы роста не превысят 1–1,3%. Далее предполагается реализация инвестиционных проектов за счет средств государства. К 2021 г. ожидается рост инвестиционной активности частного сектора и дальше выход на темпы роста ВВП выше 3%.
По словам Ведева, «Минэкономразвития этот сценарий рассматривает как базовый, но, на наш взгляд, он содержит определенные риски. Основной риск – это лидирующая роль государства. По версии Минэкономразвития, в качестве источника капитальных инвестиций государство занимает 12–15%, еще 15% занимают предприятия с естественными монополиями и 70% – это частные инвестиции. Удастся ли достичь мультиплицирующего эффекта, когда за счет доли в 15% будет стимулироваться вся экономика и весь частный сектор – это большой вопрос. Есть риск, что в силу роста процентных ставок, увеличения налоговой нагрузки, недостаточного улучшения инвестиционного климата частные инвестиции останутся на уровне последних 10 лет, а это максимум 2–3%, а норма накопления не достигнет 25–27%, а останется на уровне 18–22%».
Второй риск того, что дела пойдут не по сценарию – возобновившийся рост издержек на труд.
«Когда темпы роста реальной заработной платы превышают темпы роста производительности труда, происходит рост издержек на труд и снижение эффективности экономики, – предупредил А. Ведев. – В 2017 г. производительность труда выросла на 1,9%, а реальная заработная плата – вдвое больше, на 3,8%. В 2018 г. ситуация еще хуже: пятикратное превышение роста реальной заработной платы над производительностью труда: 6,9% против 1,4%. После 2015–2016 гг. мы вышли на тренд низкой эффективности экономики. И эта ситуация продолжается». Вместе с тем, отметил эксперт, после 2021 г. ожидается превышение производительности труда над реальной заработной платой, а затем выход на ускоренный рост ВВП.
В последние два года российская экономика стала меньше зависеть от цен на нефть. Так, когда цены на нефть выросли на 32%, экономика выросла только на 1,5%. Очевидно, что связь между ценами на нефть и темпами роста экономики значительно ослабла. Но есть опасения, что обратная связь как раз действует. Не стоит ожидать увеличения темпов роста экономики при падающей цене на нефть. Ситуация может быть обратной: при снижении цены на нефть доходы экономики будут падать, что может привести к стагнации.
Существенное влияние на темпы роста оказывает курс рубля. При более сильном рубле темпы роста экономики составляли 7%, при более слабом – менее 1%. Говорить, что слабый рубль способствует экономическому росту – это ложное утверждение. В импорте РФ 30% приходится на инвестиционные товары и 40% – на товары промежуточного потребления. То есть 70% импорта участвует в производственной деятельности. Поэтому девальвация и слабый рубль оказывают крайне негативное воздействие на развитие, разъяснил эксперт. После августовской девальвации в 2018 г. инвестиционный импорт сразу упал на 10%.
Важный фактор роста – состояние финансового сектора. И здесь тоже наблюдаются негативные тенденции, прежде всего – нестабильность банковской системы. «Несмотря на зачистку, непонятно, какая будет конфигурация банковской системы: это будет полностью государственная или это будет смешанная собственность, это будут два банка или 10 банков?» – задал вопрос А. Ведев. Дополнительный риск – это закредитованность населения. И эта проблема усугубляется. Макроэкономический риск состоит в том, что если ставки по депозитам ипотеки превышают номинальные доходы населения, то структура доходов и расходов населения ежемесячно ухудшается. В РФ население имеет короткий и очень дорогой долг. «Относительно маленькая доля плохих долгов никого не должна вводить в заблуждение. При неспособности домашних хозяйств обслуживать свои долги ситуация может резко ухудшиться в течение 3-5 месяцев», – предупредил эксперт.
И, наконец, еще один риск: к 2021 г. ожидается ухудшение состояния мировой экономики.
Вместе с тем, закончил свой доклад А. Ведев, «мы остаемся оптимистами и верим, что вероятность реализации целевого сценария остается».
В обсуждении перспектив развития российской экономики принял участие глава Постоянного представительства МВФ в РФ Габриэль Ди Белла, который подтвердил, что на 2019 г. МВФ прогнозирует рост экономики РФ в 1,7%. В настоящее время, сказал он, все циклические показатели указывают на то, что рынок достиг предела, уровень инфляции очень близок к целевому, безработица низкая. «После 2018 г., скорее всего, мы увидим в России рост, близкий к потенциально возможному, и прогноз на 2019 г. как раз отражение этого потенциала. Мы считаем, что макроэкономическая ситуация в России неплохая, а экономика достаточно живучая. Мы не думаем, что прогноз будет сильно изменен в сторону понижения», – высказал свое мнение Габриэль Ди Белла.
Андрей Клепач, главный экономист, заместитель председателя государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ», заверил собравшихся, что в правительстве есть консенсус по поводу того, что основным драйвером роста выступают не национальные проекты и государственные стимулирующие меры, а потенциальные инвестиции частного бизнеса. По его данным, «у нас есть существенный рост остатков на счетах предприятий, 1,5–2 трлн в год, что позволяет инвестировать в больших масштабах, чем это происходит. Правительство приняло план стимулирования, но, я думаю, что этих мер недостаточно».
По мнению А. Клепача, национальные проекты могут дать существенный импульс для роста российской экономики и решения ряда точечных структурных проблем. Но возникает вопрос: могут ли они стать инструментом прорыва и могут ли обеспечить выход на 3%-ный и более рост ВВП? «Тот анализ и те оценки, которые мы делаем, показывают, что в тех масштабах, в которых проекты запланированы, прорыва они не обеспечивают, не дают 3%-ого роста ВВП. Хотя не все сводится к темпам роста».
Вопросы демографии, образования, здравоохранения носят долгосрочный характер. Несмотря на развитие здравоохранения и финансирования этой сферы, прорыва здесь не происходит. «Так, расходы бюджета на здравоохранение – около 4% ВВП, как в 2012–2013 г. В 2017 г. вся бюджетная система вместе с ОМС – это где-то 3,1%. Нацпроект позволяет поднять расходы в процентах к ВВП до уровня 3,4-3,3%, т.е. мы даже не выйдем на те параметры, которые у нас были в 2012–2013 гг.», – привел расчеты А. Клепач.
На технологическое и инновационное обновление ресурсов очень мало.
Похожая ситуация и в образовании. Здесь также нет прорыва. По расходам на эти цели Россия находится за Индией, то есть не только за развитыми, но и за рядом развивающихся стран. Госпрограммы по образованию в большинстве своем не выполнены. Это касается и университетов, и базы для научных исследований, и т.д. «Про науку вообще говорить сложно. 10 лет назад в процентах к ВВП мы находились на одном уровне с Китаем, 1,1%. Сейчас у Китая уже 2% с лишним, и сам ВВП примерно в 5–6 раз выше по паритету покупательной способности. Мы же остались на той же планке – 1,1%. Это стагнация. Это отставание, которое не будет преодолено даже в рамках тех мер, частных инвестиций в науку, в тематику экологии, которые предпринимаются сейчас», – сказал А. Клепач.
На самом деле, продолжил он, нужны не только серьезные дополнительные финансовые вливания, но и переосмысление существующих мер и проектов. Существуют серьезные проблемы касательно плана по жилью – довести его ввод до 120 млн кв. м. При существующей динамике (80 млн кв. м) этот план выполнить сложно. Вряд ли удастся достигнуть прорыва и в развитии транспортной инфраструктуры.
«Поэтому, на наш взгляд, с учетом всех остальных факторов реальны темпы роста 1,8%, начиная с 2020 г., а дальше – 2-2,5% при условии, что не будет падения цен на нефть, резкого оттока капитала и других неприятностей», – дал свой прогноз экономист.
Вместе с тем у правительства в рамках профицитного бюджета на 3 года есть пространство для финансового маневра. Ресурс такого маневра – 0,8–1 трлн руб. в год. Ускорение темпов роста до 3,5% возможно, есть возможности для рывка, вопрос лишь в том, что нужно сделать, чтобы использовать среднесрочный и более долгосрочный потенциал.
Более критично был настроен Олег Вьюгин, председатель Наблюдательного совета Московской биржи: «Я думал, как назвать модель, соответствующую сделанному выбору. Я бы ее назвал «оборонительная стратегия». В чем это проявляется? Во-первых, накопление резервов, достаточно интенсивное и не сильно обоснованное. Второе – это повышение налогов и фискальный поиск дополнительных доходов в бюджет через разные механизмы изъятия. Третье – существенный профицит бюджета. Поддержание чрезвычайно слабого рубля и высоких процентных ставок. Ставка на государственные инвестиционные проекты и попытки заставить частные компании поучаствовать в этих инвестиционных проектах своими деньгами. Эффективность этой модели практически ноль.
Чрезмерное накопление резервов – это отвлечение ресурсов от коммерческого сектора, которые могли бы быть использованы для инвестиций. Повышение налогов – это угнетение коммерческой активности и на начальной стадии – ограничение спроса населения. Слабый рубль в совокупности с санкциями создает высокую отрицательную маржу технологической модернизации, т.е. доступность технологий дороже или ограничена санкциями. Ставка на госинвестиции закладывает заведомо более низкую эффективность использования ресурсов. Вот выбранная модель и вот ее последствия».
БиВ
Новый целевой сценарий Минэкономразвития изменился концептуально: теперь основная роль отводится государству, и в этом заключается основной риск
Когда темпы роста реальной заработной платы превышают темпы роста производительности труда, происходит рост издержек на труд и снижение эффективности экономики
При более сильном рубле темпы роста экономики составляли 7%, при более слабом – менее 1%. Слабый рубль не способствует экономическому росту
Несмотря на развитие здравоохранения и финансирования этой сферы, прорыва здесь не происходит
Девальвация и слабый рубль оказывают крайне негативное воздействие на развитие экономики страны
